В книге есть пара довольно сложных и не вполне понятных чисто японских референций, два упоминания хорошо знакомого советскому читателю Сетона-Томпсона и довольно хитрая отсылка к Мелвиллу.
"Дойдя до насыпи, ребята присели отдохнуть. С океана дул прохладный ветерок.
— Смотрите, — сказал Такео, показывая пальцем вверх.
Стая спугнутых птиц — наверное, их было не менее двух сотен — совершала в небе крутой вираж. На фоне закатного неба, окрашенного заходящим солнцем в кровавый цвет, очертания ее все время менялись.
Джун глубоко вздохнул.
— Везет же им. Летают где хотят, куда хотят, — с завистью в голосе сказал Широ.
— Я бы тоже куда-нибудь улетел, — непривычно тихо произнес Исао.
— А что там, за океаном?
— Где за океаном?
— Ну, там, на той стороне. Далеко-далеко.
— Там Средиземное море.
— Ничего подобного, там Индийский океан.
— Тихий, а не Индийский.
— Да замолчите вы уже, наконец. Какая разница? — сказал вдруг Джун и тихо добавил: — главное, чтобы было много-много места, чтобы было просторно.
— Джун, а ты любишь океан? — спросил Исао.
Джун кивнул. Ему вспомнилась история про Моби Дика. Ахав — капитан китобойного судна, бороздящий моря и океаны, чтобы отомстить гигантскому белому киту, который откусил ему ногу, — был в глазах Джуна идеалом мужчины.
— Мне нравятся мужественные люди. Море делает людей мужественными, — сказал Джун.
Мальчишки замолчали, вглядываясь в даль, словно пытаясь увидеть за горизонтом ту неведомую другую сторону. Они обдумывали слова Джуна".
Удивило, в какой форме одиннадцатилетний мальчишка из семьи рабочих-контрактников узнал эту историю. Кэндзиро Хайтани называет Джуна "единственным книголюбом в компании", но не на тыщу ж страниц мелвилловского текста этой любви... И сдвиг смыслов хорош, - вот уж действительно разница культур!
