Диалог, который при этом звучал, я запомнила так:
- Какие странные вороны...
- Это не вороны, это боевые ласточки Урук-Хая, - объясняет Гэндальф.
Восторгу моему по поводу аллюзии на "мы в легионы боевые связали ласточек - и вот не видно солнца" не было предела. Второе место заняла фраза "История стала легендой, легенда превратилась в миф, - а потом и анекдотов насочиняли".
В общем, кайф.
На другой день вечером я кассеты дома не нашла: оказалось, что Матвей взял её в школу, после школы они с друзьями попёрлись к товарищу, родители которого были на работе, устроили коллективный просмотр, - да там она и осталась.
На третий день дело повернулось совсем уж дурной стороной: кассету принесли в школу, всё норм, а потом что-то случилось, и теперь у неё отбит угол.
Я была в ужасе, - меня вообще всю жизнь не оставляет контрастный душ из умиления: какие ж люди добрые, вообще со мной разговаривают, задаривают всякие ништяки и украшают, - и ужаса: они-то добрые, а мы что творим! - ну, быстро понеслась на Горбушку и купила кассету на замену.
Там всё было как надо. Ну, примерно. Но ласточек там не было!
"Шпионы Сарумяна, специально обученные военные дятлы", - вот как там было.
И ещё многих прекрасных фраз, которые я вроде как запомнила, там как-то не находилось.
...Вот так вот я и вообще общаюсь с миром.
"История стала легендой, легенда превратилась в фарс", - а не в миф.
Так формируется потребность в верификации впечатлений.
