идет нормальная вечная жизнь

"Малыш хотел было объяснить, какого он мнения о фрекен Бок. Но тут он вдруг обнаружил, что, оказывается, он на нее уже не сердится. Малыш даже сам изумился: ну ни капельки не сердится! Как это случилось? Выходит, достаточно просидеть с человеком взаперти часа два, и ты готов с ним примириться. Не то чтобы он вдруг полюбил фрекен Бок - о, нет! - но он все же стал относиться к ней гораздо добрее. Бедняжка, ей приходится жить с этой Фридой! Уж кто-кто, а Малыш хорошо знает, что значит иметь сестру с тяжелым характером. А ведь Бетан еще не хвастается, как эта Фрида, что выступала по телевидению".

Вообще-то бывают в жизни персонажи, с которыми хоть ты не два часа, а два месяца взаперти посиди, и всё равно оснований примириться с ними у тебя совершенно не появится. Однако обычно детская литература предпочитает скрывать этот неприятный факт.

( Collapse )

Узнав от shenda о книжном флешмобе, предлагающем прочесть кнжки, соотвествующие 50 различным признакам, потратила кусок своего редкого выходного, - вот какой у меня сегодня день-то, ура! – на выстраивание хитрого книжного плана-пасьянса.

( Collapse )

UPD http://profilib.com/avtor/mark-valentayn.php

Взяться за "Преступление и наказание" я решила после косвенной наводки в подростковой книжке: там роман рекомендовали как "детектив почище шерлокхолмса", плюс выходило как-то так, что кто прочёл, тот умный и вообще молодец.
О, это был не какой-то там Конан Дойл!
Раскольников совершил двойное убийство, поимка, по логике текста, была неизбежна, дальше, ясное дело, быстрый суд и вышка, - живой мертвец ходит по улицам Петербурга... Я читала, буквально холодея от ужаса, реальность убитых старухи и Лизаветы была полностью вытеснена реальностью умирания главного героя...
Продвигаясь вперёд (книжка-то толстая!) я постепенно даже привыкла умирать: какая разница, в конце концов, все там будем, - но временами накатывала дурнотная тоска, ах, ах, как же так...

Ну вот, ловушка захлопнулась, - остался шершавый серый коридор, сбритые волосы и выстрел в затылок.
И тут - опаньки! - вместо хлопка и на Луну Родион Романыч получает какие-то семь лет.
Семь!
Да тут ни за что дают пять, а у них там за двойное умышленное с особой жестокостью из корыстных побуждений - семь!
Ну и ну! Каторга, река, и Соня под боком... Кудряво жил проклятый царизм, - и я закрыла книжку в некотором недоумении.

Дочитываем "Убить пересмешника".
Цитата:
"...Из витрин и с окон автомашин исчезли плакатики Национальной администрации возрождения промышленности — "Мы вносим свою лепту". Я спросила Аттикуса, почему их сняли, и он сказал — НАВП скончалась. Я спросила, кто её убил, и он сказал — девять старцев".

Плакатики выглядели так: https://en.wikipedia.org/wiki/National_Recovery_Administration#mediaviewer/File:NewDealNRA.jpg
Забавно, что "We do our part" перевели с такой изобретательностью, да ещё и с редким словом "лепта".
Девять старцев - это Верховный суд США.

Прикол в том, что мне и Катьке это интересно. Не то чтобы очень (основное содержание книги интереснее), но достаточно, чтобы поискать.
А в культурно-конкурентноспособном мире нет тех, кому непрофессионально, для развлечения была бы интересна, к примеру, синхронная по времени действия история Серёжи из "Судьбы барабанщика", так чтобы кто-то перевёл, другие - читали, сверялись бы с строительством Беломорканала, шпиономанией, общим движением пространства Волга-Москва-Киев...
Профи могут и прочесть, и проанализировать, и отразить в монографии, а просто человек, - ну а на что ему?

UPD: тут ещё штука в том, что набранный кириллицей Мейкомб такой же американский, как "советское шампанское" - французское. И дело здесь не в качестве, а просто вот как-то так вышло: из непонятной по своей природе заинтересованности мы зачем-то сделали свою Америку, свою Италию, свою Францию.
И симпатичные, надо сказать, пространства получились! )

То, что не поместилось в итоги года.

( Collapse )

На родительском собрании в школе анонсировали конкурс чтецов и предложили выучить стихотворение Лермонтова.
Катерина восприняла это с энтузиазмом, но попросила, чтобы это было такое стихотворение, где не грустно, и чтоб никаких смертей.
С негрустным без смертей у М.Ю. не густо.
- Что у него за жизнь была? - возмутилась Катька. - Все стихи что ли грустные?
- Кроме грустных есть ещё неприличные, - сказала я. И произнесла краткую речь в защиту: сирота, некрасивый, и, кроме того, не особо надоедал миру своими грустными стихами (кто не знает, см. "Не верь себе" http://feb-web.ru/feb/lermont/texts/lerm06/vol02/le2-122-.htm).
Сирот Катька жалеет, но проблема выбора стихотворения осталась. И тут я вспомнила про "Перчатку". Там звери, любовь, рыцарь, - в общем, пошло на ура.

Сегодня хором орали его в подмосковных полях. Катьке особенно удаётся выход тигра:
( Collapse )

( Collapse )

( Collapse )

1. Татьяна читает "Войну и мир". Ей девятнадцать, читает она этот роман впервые, и даже школа ей не выдала спойлеров про чем дело кончится... Поздний вечер, Татка подбегает, обнимает, на глазах слёзы: Наташа встретилась с раненым князем Андреем. Вот, в частности, в такие минуты я безусловно счастливейшая мать!

( Collapse )

1. Во сне посмотрела фрагмент постапокалиптического боевика. Цветного.
Машина типа БМП на выжженной рыжей и ржавой земле под низкими лучами солнца. За рычагами блондин, рядом с ним темноволосый парень докладывает по радиотелефону:
- Находимся ввиду противника. Приём.
Через помехи слышен голос:
- Приказ – немедленно отступить. Как поняли? Повторяю: немедленно отступить! Приём.
Темноволосый, с оттенком паники в голосе:
- Сэнсэй, я и сказал: отступаем, но он, но Буллет, он как с цепи сорвался, он ничего слушать не хочет, только твердит, что любое сражение – это Герион!..
Из трубки, через помехи:
- Дай радиотелефон этому вояке!
Блондин прижимает трубку плечом к уху, выслушивает что-то, что мне не слышно, и отвечает:
- Есть, так точно. Вас понял: не только Герион, но и Катарахес!

Во сне мне вполне ясно: Герион – сражение до последней капли крови, Фермопилы, Массада, Козельск и "врагу не сдаётся наш гордый "Варяг", пощады никто не желает". Катарахес – дерзкий и чётко просчитанный рейд, в ходе которого наголову разгромлены превосходящие силы противника.

( Collapse )